Азия — колыбель религий, но она бывала и их могилой. Религии исчезали не только с гибелью древних цивилизаций, их сметало и победоносное шествие новых верований.' Одним из таких учений-завоевателей, распространившимся наиболее широко, стал буддизм...
Вы вошли как Гость | Группа "Гости"Приветствую Вас Гость | RSS
Мифы и предания
Четверг, 25.04.2024, 07:19
– Итак, – закончил германец, – я обещаю тебе все это и даже больше за руку твоей прекрасной дочери Сигне. В огромном дворце короля Сигара клубился дым, и глаза хозяина покраснели. Однако даже он мог разглядеть, что стоявший перед ним проситель был очень красивым человеком, одежды его были красными, а плащ оторочен мехом. Свирепые сыновья короля были потрясены богатством и связями юноши. Альф, старший из братьев, наклонился, чтобы что-то сказать отцу, но старик смотрел в дальний конец зала, где сидела гордая Сигне. Каждый вечер она подносила ему в начале ужина рог. Поприветствовав отца, порадовав его своей редкой красотой, Сигне возвращалась на свое место, а король следил, как она исчезала, словно растворяясь в волшебной дымке факелов. Сейчас он повернулся к дочери, чтобы узнать ее расположение духа, но, как ни вглядывался, никак не мог ничего разглядеть. На мгновение Сигар задумался, не уступить ли требованиям Альфа и не отдать ли германцу дочь. Хотя он имел на это право, как отец, но побаивался принять решение, поскольку у Сигне был еще более крутой норов, чем у ее братьев. Тогда король оттолкнул Альфа, вновь повернулся к германцу и сказал: – Это честное предложение, и я склонен согласиться. Но последнее слово за самой Сигне. Пусть она ответит тебе. – Мой ответ будет коротким, – холодно произнесла его дочь, даже не поднявшись со скамьи. – Этот человек не для меня. Король Сигар даже подпрыгнул на своем троне, услышав эти нелюбезные слова. – Он благородный поклонник! – сердито крикнул Альф. – Не сомневаюсь, что сестра выбирает жениха в пику своим родственникам. Если бы это было не так, она вряд ли бы отклонила это предложение таким оскорбительным тоном. – Если хочешь знать, я предпочитаю мужчину, – презрительно отозвалась Сигне, – с более величественной душой, даже если он намного безобразнее внешне. Ему не нужно румяных щек или шелковых кудрей, как у этого германца. Его глаза должны гореть. Он должен быть великим героем, которого все уважают и признают его силу, а не связи и богатство. – Твой жених – наш враг, – крикнул Альф, – и ты не посмеешь назвать его! Думаешь, мы не видели, как ты говорила с Хагбардом, когда он приехал сюда во время перемирия? Ты опустилась до того, что стала строить интриги с заговорщиком, с ничтожеством, с сыном главаря бандитов. – Разве я назвала Хагбарда своим избранником? – спокойно ответила Сигне, но лицо ее вспыхнуло. – Тогда назови его имя, – ехидно сказал ее брат. – Назову! – крикнула Сигне. – Меня стоит только… – Несколько мгновений она подыскивала имя и с триумфом закончила: – Хакон! Все ответы потонули в раскатах смеха, под грохот которого Сигне гордо вышла из зала. Хакону было пятьдесят лет. Он был дважды женат. После сотни битв на нем осталось множество шрамов. Хотя он и подходил под описание Сигне, все понимали, что девушка назвала его только для того, чтобы посмеяться над братом. Только ее поведение нельзя было назвать мудрым, поскольку Альф, теперь уже окончательно убежденный в том, кто является предметом ее любви, сильно разозлился. Молодой Хагбард побил его в схватке, и, хотя было установлено перемирие, Альф жаждал мести. Сейчас он о чем-то увлеченно говорил с молодым германцем, который остался в гостях у Сигара, надеявшись на то, что Сигне можно еще убедить изменить свое решение. Она ни разу не взглянула на поклонника, а он даже и не попытался заговорить с ней, но все время беседовал с сыновьями короля. Пришла весна, и воины начали чистить оружие. Казалось, планировалась необычная вылазка викингов, поскольку люди активно смолили корабли и забивали грузами трюмы. Германец тоже поспешно отплыл, словно и у него появилось неотложное дело. Обычно шумные и хвастливые, братья Сигне стали молчаливы с сестрой и шептались друг с другом по углам, стараясь не попадаться ей на глаза. Сигне не задавала никаких вопросов и, как обычно, выходила приветствовать отца, но не задерживалась долго в зале. Началось длинное лето, и корабли подняли паруса. Какое-то время торговые суда привозили новости о флоте, но потом целый месяц о нем ничего не было слышно. Женщины начали тревожиться. Поползли слухи о несчастье. В начале зимы несколько воинов все же появились дома, но корабли и молодые принцы не вернулись. Вместе с германцем они напали на Хагбарда, но тот разбил их отряды. Старый Сигар не устраивал траура по погибшим сыновьям, но его лицо стало мрачным, и он теперь злобно смотрел на бледные щеки дочери. Сигне без традиционного приветствия поднесла ему рог. Он молча взял его и проводил дочь тяжелым взглядом. Сигне удалилась в свои покои и, не говоря ни слова, принялась за вязание. Так в бессонных ночах прошла зима, но, когда дороги оттаяли, приехал во дворец гонец, который сильно озадачил Сигара. Этим гонцом оказалась огромная женщина со щитом и в военных доспехах. Она была из свиты короля Хакона и принесла весть, касающуюся Сигне. «Если дерзкий ответ моей дочери достиг ушей Хакона, – подумал Сигар, – у него могла возникнуть мысль о еще одной жене». Король не знал, как ему воспринимать это предложение, и решил, что лучше всего будет спросить саму Сигне. Он позвал рыжеволосую служанку, которая осталась в зале после ухода принцессы. – Раз Хакон прислал нам деву, ты должна отвести ее к моей дочери, – сказал он. – Пусть Сигне выслушает сообщение и даст ответ. Девушка кивнула, но с радостью передала бы эту обязанность какой-нибудь другой женщине, поскольку глаза гостьи напугали ее. Король Сигар погрузился в глубокие раздумья, пока его люди накрывали столы для ужина. – Интересно, почему Хакон прислал ко мне женщину? – пробормотал он. Наконец ему подали рог. Только сейчас это сделала служанка. – Сигне пригласила женщину к себе в комнату, чтобы выслушать сообщение без свидетелей. Кажется, послание очень длинное, – пояснила она. – Хорошо, – ответил Сигар. – Моя дочь оказала уважение посланнице короля Хакона. – Служанки вымыли ей ноги, – вдруг сказала женщина. – Вы бы их видели. Они покрыты волосами, как у мужчины, с грубой кожей и мозолями. – И у тебя были бы такие же, – рассмеялся король, – если бы ты была воительницей, скакала в полном вооружении по горам или ходила по каменистым дорогам. Под грубой обувью и твои ноги стали бы грубыми и волосатыми. – Так и она сказала. Но вы когда-нибудь видели, чтобы женщина держала иглу как кинжал и так вкалывала ее в вышивку? – Никакая женщина, воюющая на стороне такого морского разбойника, как Хакон, никогда не сядет за веретено или шитье. – Так и она сказала. – Подай мне рог, – нетерпеливо произнес король. – Ты слишком много говоришь. Он взял рог и стал пить эль. Тогда служанка сказала: – Вы когда-нибудь видели женщину, которая заливала бы себе в рот одну кружку эля за другой? Мне кажется, так пьют только мужчины. – Ты утомила меня своими глупыми разговорами, – сказал старый король. – Думаешь, я начну сомневаться в посланнице Хакона только потому, что она привыкла жить среди мужчин? Твое место возле хозяйки, а не здесь, в зале. – Очень хорошо, – ответила служанка и гордо вскинула голову. – Я иду к Сигне и никому не расскажу о том, что увижу! Она выбежала из зала, и король задумчиво посмотрел ей вслед. В тот вечер ужин получился скучным, поскольку король сидел в молчании. Однако, когда наступила ночь, он не встал и не пошел спать на свою огромную кровать под балдахином. Слуги заменили сгоревшие факелы, а приближенные ждали указаний от короля, но тот сидел подперев голову рукой и не подавал никому никаких знаков. Наконец дерзкая служанка с очень важным видом снова вошла в зал. – Я ждал тебя, – спокойно сказал Сигар, подняв голову. – Что ты видела на этот раз? – За внутренней комнатой есть небольшой чуланчик, – сказала женщина, – откуда можно подслушивать, приложив ухо к стене. – Полагаю, ты давно знаешь этот секрет, – мрачно проговорил король, неожиданно крепко схватив ее за запястье. – Продолжай. Что ты слышала? – Я слышала, как Сигне сказала: «Доверься мне, потому что ты моя любовь, и я клянусь, если ты погибнешь, я уйду с тобой в тот же час». – Это все? – резко спросил король и притянул служанку за руку на расстояние фута от своих глаз. – Это все? – снова спросил он, сверля ее взглядом. – Пустите меня! – громко крикнула служанка. – Я могла слышать только Сигне, потому что она сидела ближе к стене. Принцесса сказала: «Мои братья хотели убить тебя из-за меня, и мой отец ни разу не заговорил со мной после их гибели. Но мне безразличны и отец и братья, поскольку мое сердце обещано тебе!» – Это Хагбард! – сказал король и так сильно дернул девушку за руку, что она упала на стол. – Люди! Хватайте мечи и бегите быстрее. Убивший моих сыновей Хагбард в покоях Сигне. Люди вскочили на ноги и стали прыгать через столы. Заблестели мечи, кубки с элем полетели на пол. Некоторые схватили копья и топоры. Кто-то уже барабанил в дверь опочивальни Сигне. Раздался злобный крик, дверь распахнулась, и на пороге появился их огромный враг. Затем зазвенели мечи. Крики продолжались. Все длилось очень долго, потому что в узком проходе с Хагбардом одновременно могли сражаться только два воина. Многие попадали назад, получив раны, некоторые погибли под ногами сражавшихся. Но Хагбард по-прежнему сражался как лев, а Сигне держала в каждой руке по факелу, чтобы слепить противников любимого и освещать их для его ударов. Наконец под натиском врагов Хагбард был вынужден отступить в маленькую комнату. Здесь на него бросилось так много людей, что уже невозможно было размахивать мечом. Двое схватили его за руку с оружием, один уцепился за пояс, и еще несколько человек напали со спины. В конце концов противники повалили Хагбарда на пол, связали по рукам и ногам и подняли, чтобы вынести. Он повернул голову и вопросительно посмотрел на Сигне. Та слегка улыбнулась и кивнула. Воины понесли Хагбарда к королю Сигару, но она не сказала ему на прощание ни слова. Те, кто прибежал сражаться или просто поглазеть на схватку, отправились вслед за ними. Сигне в это время взяла за руку мальчика-слугу, которого она особенно любила, и прошептала ему на ухо несколько слов. – Луна еще высоко, – произнес король Сигар. – Постройте виселицу на вершине вон того холма. Повесьте Хагбарда до наступления зари. Вся страна должна увидеть месть убийце моих сыновей. Люди взяли топоры и вышли, а мальчик-слуга вернулся к Сигне. Рассвет был ярко-алым, день обещал быть ветреным. Петля уже свисала с перекладины виселицы, когда Хагбард поднялся на холм в окружении стражи. Никто не заметил нерешительности в его походке или перемены в его обветренном лице. Он посмотрел вверх, на огромную виселицу, и оглянулся на долину, простиравшуюся внизу. – Я буду висеть здесь, как знамя над полем битвы, – сказал Хагбард. – Берегись, как бы я не принес огонь и разрушение в твой дом, король.
– В чем дело? – мрачно спросил Сигар. – У меня нет других сыновей. – Возможно, это не будет иметь значения. Во всяком случае, часы мои сочтены. Ты выполнишь мое последнее желание? – Каково оно? Хагбард медленно повернулся и посмотрел на горизонт: – Чтобы умереть, есть еще много времени. День только начинается. Подними мой красный плащ на виселицу и дай мне посмотреть, как он развевается на ветру. Мне бы хотелось видеть, как я буду выглядеть на веревке на фоне неба. Дай мне взглянуть на эту картину и смириться с мыслями о смерти. – Странная просьба, – сказал старый король. – Мне кажется, лучше уж не хвататься за жизнь и не тянуть последние минуты. Но раз ты попросил, ты их получишь. Ты умрешь, когда солнце поднимется над тем деревом. Люди, поднимите плащ. Красный плащ заколыхался на ветру. Король, опершись обеими руками о посох, молча стоял и ждал. Хагбард под виселицей непоколебимо смотрел вниз, на дворец Сигара, не обращая никакого внимания на плащ. – Что ты думаешь о доверии женщинам, король? – спросил он, когда солнце стало светить сквозь ветви маленького дерева. – Им нужно верить или очень мало, или вообще не верить. – А Сигне, которая клялась мне в любви, была верна своему слову? – О, Сигне, – гордо произнес старик. – Сигне не обычная девушка. Она не опустится до клятвопреступления. – В страну мертвых путь долгий! – с торжеством крикнул Хагбард. – Мы поклялись, что наши души совершат это путешествие вместе. Я поверил клятве Сигне, но умирать молодым трудно, и я попросил тебя поднять плащ вместо меня, чтобы быть уверенным. Видишь, из окон Сигне идет дым? Как и обещала, она подожгла свою комнату и повесилась. А теперь торопись. Солнце уже поднимается над деревом, а я должен догнать ее. Я рад смерти, потому что где-то наши души будут вместе, наша любовь будет жить. – Приведите мне моего коня! – крикнул Сигар. – Скачите, люди мои, скачите как ветер к Сигне. Стража, повесьте этого дикаря. Он погубил всех моих детей. Когда-то у меня были сыновья-воины и моя гордость – дочь. Скачите быстрее. Может, мы еще спасем Сигне даже против ее желания. Копыта королевских коней застучали по склону холма. Впереди густой дым поднимался в небо, а позади на виселице висел человек. Он действительно был похож на знамя над полем битвы.
