В древние времена сомнений в моральной ответственности животных не возникало, и торжественные судебные процессы по обвинению всевозможных зверей были обычным явлением Средневековья. Считалось, что даже насекомые понимали разницу между правильными и неправильными поступками, а значит, и подсудны. Судебные процессы над животными, вынесение приговоров и наказания велись в строжайшем соответствии с законодательством с соблюдением всех формальностей, причем не только варварами, но также и христианской церковью, которая отрицала существование души у братьев наших меньших.
В 1668 году увидел свет трактат юриста из Чэмбери Гаспара Бейли об официальных процессах против животных с приведением образцов обвинительных заключений и форм ходатайств. Начало этому, должно быть, положило иудейское законодательство, изложенное в Исходе (21: 28). Там сказано: «Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями и мяса его не есть; а хозяин вола не виноват.

 Но если вол бодлив был и вчера и третьего дня, и хозяин его, быв извещен о сем, не стерег его, а он убил мужчину или женщину, то вола побить камнями, и хозяина его предать смерти…»
В Англии существовал закон, по которому если лошадь убивала своего хозяина, то ее отдавали Богу. Иначе говоря, ее конфисковывал король для использования в благочестивых целях, а ее стоимость шла на милостыню. 

Этот закон был отменен только в 1846 году, вероятно по причине ослабления благочестивого рвения. Постепенно монархи стали рассматривать конфискат как свою личную собственность и уже не считали необходимым использовать его в благочестивых целях. Хотя ее название – Deodandum– «вещь, отданная Богу», – осталось. Правда, такой милосердный закон, несомненно, является более прогрессивным по сравнению с варварскими правилами иудеев.
Но история имеет обыкновение повторяться, и прогресс далеко не всегда постоянен. Законом часто становится не эволюция, а революция, и традиции часто стремятся вернуться в начальную точку, даже если перед этим движение довольно долго шло в противоположном направлении. Примеры судебных процессов над лошадьми и их казней имели место не далее чем вчера, причем лошадей нередко обвиняли в наличии «политических взглядов», противоположных взглядам судей. О морали и религии речь вообще не шла.
В «Дэйли экспресс» от 27 декабря 1919 года была напечатана следующая заметка:
«Ростов-на-Дону (Южная Россия).На железнодорожном вокзале Симбирска большевики застрелили известного русского рысака по имени Крепыш из конюшен Афанасьева. За время своей карьеры участника скачек он выиграл призы на общую сумму 35 000 фунтов. Коня расстреляли за его «буржуазное происхождение».
Комитет освобождения России».
Следующее свидетельство большевистского правосудия взято из «Дэйли экспресс» от 13 июля 1920 года.
«ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ СУДИЛ СКАКОВУЮ ЛОШАДЬ,
КОТОРАЯ РАССТРЕЛЯНА ЗА ПОДДЕРЖКУ СТАРОГО
РЕЖИМА
* * *
Корреспондент «Дэйли экспресс» из Парижа, понедельник, 12 июля.
* * *
По сообщению «Парис спорт», несколько очень ценных элитных лошадей были спасены от большевиков. Животные были вывезены британскими властями после поражения генерала Деникина и в настоящее время находятся в Константинополе, где их содержат как обеспечение российского долга Великобритании…Во время большевистского переворота в России находился сын Солнечной Звезды, и, узнав, что этот конь выиграл кубок последнего царя, большевики поставили его перед судом военного трибунала и приговорили к смерти за «поддержку старого режима».
В качестве параллели этому примеру правосудия в старых судах обратимся ко времени правления королевы Бесс. Именно тогда прославился Марокко, знаменитый конь Бэнкеса, о котором писали Шекспир, Джонсон,92
Донн93, Холл, Тейлор, сэр Кенелм Дигби94и сэр Уолтер Рэлей. Был найден трактат того времени с гравюрой, изображавшей знаменитую лошадь и ее неудачливого хозяина. Одним из фокусов Марокко стал подъем на колокольню собора Святого Павла, что, как писал Деккер95, вызвало восторг «ослов, пронзительно вопивших внизу». После того как представления Марокко наскучили лондонской публике, Бэнкес повез умное животное на континент (было это примерно в 1589 году), посетив сначала Париж, потом Рим. Лучше бы они остались дома! В Орлеане слишком умный конь вместе со своим хозяином был арестован, обвинен в колдовстве, признан виновным и казнен в Риме. По версии Джонсона, их сожгли вместо одной ведьмы. 

Первые сведения о популярности Марокко найдены в одной из сатир доктора Дона, датированной 1593 годом. Шекспир упоминает о Марокко в «Бесплодных усилиях любви», говоря, что «к слову «три» легко прибавить «года» – и вот ученье трех лет сведено к двум словам. Это вам ученая лошадь на ярмарке может сосчитать» (Пер. М. Кузмина).
Сэр Уолтер Рэлей в «Истории мира», говоря о колдовских трюках, писал, что, если бы Бэнкес жил в стародавние времена, он бы, несомненно, посрамил всех мировых колдунов, потому что даже самые знаменитые из них никогда не могли заставить животное делать такие вещи, каким он научил свою лошадь.
Сэр Кенелм Дигби с восхищением писал о том, как ловко обращался Бэнкес со своей лошадью. Она отдавала перчатку ее владельцу после того, как Бэнкес шептал ей на ухо имя этого человека, она угадывала номинал любой серебряной монеты, показанной ей хозяином. Наверное, это животное произвело бы большее впечатление на какого-нибудь индуса, чем на нас его ученые слоны. Все мы знаем, какими болезненными способами пользуется их наставник для обучения – они ни в коей мере не более необычны, чем у хозяина, тренирующего ястреба убивать куропаток и приносить убитую дичь.
Марокко был гнедым мерином среднего размера, а его хозяин – шотландцем, подданным графа Эссекского и виноторговцем в Чипсайде. Он так высоко ценил своего коня, что подковал его серебряными подковами.
Современные коллеги Марокко – эльберфельдские лошади, которые умеют производить математические действия и вызывают большой интерес в научных кругах. Рассказ о них приведен Морисом Метерлинком в «Неизвестном госте».
Нет необходимости подчеркивать, что Марокко был не единственной жертвой правосудия тех времен. Уже в самом конце XVII века – в 1697 году – неудачливая кобыла была сожжена согласно декрету парламента Экса, а в предыдущие века таких случаев было намного больше. Можно, к примеру, упомянуть о лошади, которую в 1389 году судили и приговорили к смерти в Дижоне за убийство человека.
Часто спорили, может ли животное совершить самоубийство. Следующий рассказ о подобной попытке со стороны лошади взят из «Дэйли экспресс» от 18 июля 1922 года:
«ЛОШАДЬ УСТАЛА ОТ ЖИЗНИ
Мэр совершает две попытки самоубийства
* * *
Корреспондент «Дэйли экспресс» из Нью-Йорка.
* * *
Мэр – черный конь из конюшен Чайной компании «Гранд юнион» в Кербуксоне, штат Нью-Йорк, дважды за неделю пытался свести счеты с жизнью. Все в городе уверены, что это были именно попытки самоубийства, а не случайности.
В первый раз конь вышел из конюшни ночью и отправился на железную дорогу. Переходя мост, конь попытался перепрыгнуть через перила, но зацепился задними ногами и повис.
Мистер Дж. Э. Мартин, менеджер местного отделения компании, был поднят с постели криками, доносящимися со стороны моста, и вместе с остальными жителями отправился узнать, что происходит, и обнаружил Мэра. Потребовалось два часа, чтобы освободить лошадь и вернуть ее в стойло.
Вторая попытка была совершена всего лишь через несколько дней. Мэра нашли в стойле полумертвым с намотанной на шею уздечкой. Те, кто видел висящего, почти задохнувшегося Мэра, утверждают, что это не могло быть случайностью.
На этот раз конь повредил кровеносный сосуд в области шеи, но после ветеринарного лечения поправился и в настоящее время кажется вполне довольным жизнью».
Не будучи знакомым с Мэром лично, невозможно даже предположить, почему конь так упорно желал расстаться с жизнью. Но люди, тщательно и с любовью изучавшие поведение животных, неоднократно замечали, как у братьев наших меньших, живущих рядом с человеком, в глазах поселяется неизбывная тоска. Их души, заключенные в телах животных, начинают осознавать ограничения, накладываемые на них внешней оболочкой. Если же у такого существа достаточно смелости и разума, вряд ли стоит удивляться, почему оно решило разорвать связывающие его оковы.
К таким радикальным мерам, какие избрал Мэр, животные прибегают нечасто, но всем нам знакомы примеры, когда тоскующее животное отказывается от пищи и в конце концов умирает голодной смертью.