Азия — колыбель религий, но она бывала и их могилой. Религии исчезали не только с гибелью древних цивилизаций, их сметало и победоносное шествие новых верований.' Одним из таких учений-завоевателей, распространившимся наиболее широко, стал буддизм...
Вы вошли как Гость | Группа "Гости"Приветствую Вас Гость | RSS
Мифы и предания
Воскресенье, 13.10.2024, 20:18
Начнем с того, что здесь читатель погружается в совершенно иную атмосферу, нежели та, в которой действуют герои саг уладского цикла. Здесь все говорит о временах более поздних, когда жизнь перестала быть настолько тяжелой и жестокой, когда люди обитали главным образом в городах, когда народ Племен богини Дану рассматривали скорее как волшебных существ, чем как богов, в литературе чаще воспевались чудеса и романтические приключения, нежели героизм и самопожертвование. Дикая природа, пейзажи, пение птиц, лесная погоня, таинственные происшествия — все это привлекает авторов цикла Оссиана, что неоспоримо отсылает нас к эпохе, когда свободная жизнь под открытым небом, под пологом лесов идеализировалась как нечто ушедшее, далекое и невозможное. Бросается в глаза также и перемена места действия. Авторы повестей об окружении Конхобара находили вдохновение среди серых холмов и суровых скалистых побережий Ульстера. Читая сказания цикла Оссиана, мы оказываемся в центральной или южной Ирландии. Большая часть событий разворачивается среди нежного очарования Килларни, и разница между местностями сказалась и в содержании саг. Следует отметить, что, какие бы удивительные, чудесные события ни происходили в повествованиях уладского цикла, конечный смысл почти любой легенды, то, ради чего понадобились все волшебные декорации, — это нечто реальное, человеческое, это пороки и добродетели, долг и страсть мужчин и женщин. В цикле Оссиана дело обстоит в общем и целом иначе. По-видимому, более возвышенная струя литературного творчества к тому времени истощилась, и теперь перед нами красота ради красоты и романтика ради романтики. Нечто страшное или загадочное всего лишь щекочет нервы читателю. В лучшем случае повести Оссиана представляют собой Изящные украшенья Улетающего мгновенья. В них нет того, что присуще благороднейшим произведениям искусства, как и благороднейшим людям, — способности «предупреждать, утешать и приказывать».
