Александр Квятковский, автор классического «Поэтического словаря» (М., 1966), называет панторимом стихотворение или часть стихотворения, в котором почти все слова рифмуются между собой. Ну, например, как в русской народной песне: « Сидит кот у ворот,/ К себе милую ждет,/ Кошечки в окошечке,/ Кошурки в печурке,/ Котятки в подлавке». Или как в сориентированных на фольклорную мелодику стихах Алексея Недогонова: « То лужица/ завьюжится,/ то стужица/ закружится,/ то стелется,/ то колется/ метелица/ в околице!»Среди мастеров панторима оказываются, таким образом, поэты, склонные к словесной игре, причем естественно, что дальше всех по этому пути продвинулись авангардисты. Здесь наиболее показателен опыт Дмитрия Авалиани, предложившего публике минималистские стихи, где «рифмуются» уже не слова, а части слов. И поглядите, что у него получилось: « Избыт и я/ Из бытия»; «Вот воск – решение Икара./ Вот воскрешение и кара»; «Вы шелестите, перья,/ Выше лести теперь я». Панторимический в этом смысле характер имеют и названия некоторых книг – скажем, «Аз и я» у Олжаса Сулейменова или «Росс и я» у Михаила Берга.
